Олег Матыцин был назначен министром спорта 21 января 2020 года, и уже через несколько месяцев отрасли, которой он начал управлять, пришлось столкнуться с неожиданным вызовом.

Коронавирус заставил опустеть новые стадионы, построенные к чемпионату мира по футболу, закрыты поля и площадки для тренировок и спортивные базы, где еще недавно проходили подготовку к Играм в Токио олимпийские сборные России. Опустели бассейны, растоплен лед и даже на улицах нельзя совершить элементарной пробежки.

Как российский спорт переживает новые вызовы, что делать атлетам в ожидании возвращения на арены, как меняются приоритеты, как будет восстанавливаться отрасль и чего ждать спортсменам, тренерам и болельщикам в ближайшем будущем — мыслями обо всем этом министр спорта РФ поделился в интервью ТАСС.

— Прошло чуть более трех месяцев с момента вашего назначения на пост министра спорта России. В таких случаях обычно спрашивают, что стало главным вызовом за этот период, что было самым неожиданным. Но сегодня ответ напрашивается сам собой.

— Ответ, безусловно, очевиден — самой неожиданной стала ситуация, вызванная ограничением нормальных условий жизнедеятельности и пандемией коронавируса. И самое главное — с теми неизбежными изменениями, которые последовали как реакция на пандемию. В частности, в спортивной сфере. Это отмена либо перенос соревнований, фактически приостановление всего тренировочного процесса, подготовки сборных команд, деятельности спортивных школ, образовательных учреждений нашей сферы. Реорганизация многих аспектов, чтобы защитить людей, минимизировать риски, связанные с этой ситуацией. Временной ситуацией.

Это и экономические, и психологические риски. Фактически мир столкнулся с вопросом, как жить дальше. Именно жить дальше, а не пережить эти условия. Как изменится вообще философия в спортивной деятельности, взаимодействие государства и профессионального спорта? К каким соревнованиям готовиться? Мы до сих пор не знаем, как будет сформирован международный календарь, как будет выстроен тренировочный процесс.

Сейчас мы думаем не столько о прошлом — модели прошлой деятельности работать уже не будут, мы думаем о том, как реформировать нашу деятельность. Мы находимся в процессе формирования «Стратегии-2030». И понимаем, что экономика страны, социальная сфера, взаимодействие всех отраслей, от которых во многом зависит спорт, изменились.

Это действительно было неожиданно, но я рад, что люди, которые работают со мной в одной команде, руководители регионов, руководители федераций с пониманием к этому относятся. Хотя все рвутся в бой, все хотят продолжить тренировочный процесс. Сейчас самое главное — здоровье людей, спортсменов, тренеров. И надеюсь, если мы преодолеем этот вызов, поймем, как жить дальше, то будут успехи, будут рекорды. Но сейчас это отходит на второй план, это не является приоритетом. Приоритет сейчас — здоровье и понимание, что жизнь изменилась, и значит, нужно по-новому взаимодействовать, думая о будущем.

— Вам не обидно, что именно на вашу долю как министра пришлась вся эта ситуация?

— К такому, конечно, не готовятся. Но это как в том бессмертном стихотворении — «времена не выбирают, в них живут и умирают». Мой вариант — «в них живут и побеждают», и этому учит спорт. Жизнь диктует разные условия, и спорт дает возможность очень оперативно реагировать на изменения, находить наиболее эффективные способы решения задач. Так что никакой обиды. Наоборот, в таких условиях быстрее проявляются и профессиональные качества, и качества работы и взаимодействия в команде. Времени на условности уже нет, ты понимаешь — есть конкретная задача, которую нужно решить в конкретные сроки. Спорт учит очень уважительному отношению ко времени — за определенное количество времени ты должен решить определенные задачи — будь то на ринге, на поле, в бассейне.

Ситуация схожа — президент и правительство ставят задачи, мы должны реагировать и показывать пример другим, как жить в условиях самоизоляции. Как продолжать тренироваться, как не падать духом, как думать о будущем и как заботиться о близких.

— В вашей жизни, карьере подобные по силе воздействия вызовы случались?

— Каждая ситуация уникальна, жизненные условия уникальны, как и люди, с которыми ты их проходишь. Был очень сложный период, когда я работал ректором в университете, — это начало 2000-х годов, непростая экономическая ситуация. Надо было очень оперативно реагировать, чтобы сохранить образование, коллектив, качество подготовки специалистов. Где-то, наверное, можно сравнить эту ситуацию с нынешней по уровню сложности. В стране тогда было непросто, но здесь масштаб, конечно, абсолютно другой. Здесь вся отрасль, самые разные компоненты — образовательные учреждения, школы, команды, тренеры, медики. Человек реагирует на вызовы, ищет решения. И следует тем же принципам работы в команде.

— Вы не сидите в самоизоляции, вы на рабочем месте. Вы можете себе позволить сейчас не приезжать в министерство?

— Нет. По разным причинам — и по регламенту деятельности, и по степени ответственности, которая лежит на мне и моих коллегах. Да, мы минимизировали численность людей, которые работают. Оставив только руководящий состав и ключевые направления деятельности для взаимодействия с регионами, с федерациями, чтобы осуществлять оперативное взаимодействие с людьми. Запустили горячую линию, сформировали программу «Тренируйся дома. Спорт — норма жизни», показываем, что жизнь продолжается.

Жизнь продолжается и на уровне регионов — в наших региональных министерствах. Президент и правительство установили регламент, надо ему соответствовать, выполнять свою работу.

— Каждый день вы едете по пустой Москве — пустые дворы, пустые футбольные поля, пустые беговые и велодорожки. Не накрывает?

— Это серьезный повод для пересмотра ценностей. Определенная доля грусти при взгляде на это все-таки есть — весна, природа обновляется, все должно расти и цвести. А для нас происходящее — повод вернуться к базовым ценностям. Это семья, это наши близкие, это друзья, это работа, которая была доступна, а теперь у некоторых такой возможности нет. И если вчера кто-то говорил — «да когда же это все закончится», теперь осознает работу как важную часть своей жизни.

Месяц — это много. И я надеюсь на скорое послабление мер, связанных с самоизоляцией. И хотелось бы, чтобы этот период стал для людей поводом для возвращения к базовым, природным принципам. И через какой-то период осознать — у нас в жизни есть что ценить.

— Вы сами сейчас спортом занимаетесь?

— В соответствии с требованиями утром выхожу гулять с собакой, делаю определенные упражнения на расстоянии не более 100 м от дома.

— Собака? Расскажите чуть подробнее.

— Cобака — это полноценный член нашей семьи. Конечно, она страдает, что сейчас мы с ней меньше по времени гуляем. И на короткие расстояния, и в парке не побегать. Цвергшнауцер. Очень добрая девочка. Заботится обо всех. Переживает.

— Ваши домашние на самоизоляции?

— Жена преподает в университете — в онлайне это очень непросто. Сын учится. И нагрузка сейчас такая, что ему очень непросто. Заканчивает задания за полночь. Надеюсь, эффект будет положительный. Но все это требует серьезного волевого напряжения, усидчивости, внимания.

— Спортом дома занимаетесь?

— Дома стараюсь заниматься йогой. Это нынешние условия позволяют.

— И давно вы занимаетесь йогой?

— Уже более десяти лет.

— И какие практики вам близки?

— Я утилитарно подхожу к занятиям йогой. В основном это упражнения на подвижность позвоночника, приведение в равновесие мыслей и эмоционального состояния. Хотя бы два-три упражнения, но стараюсь делать. Утром — обязательно. Иногда и вечером.

— Вашим любимым настольным теннисом сейчас не особо позанимаешься.

— Настольный теннис пока отдыхает. Думаю, как только вернется возможность, обязательно поставим стол. Будем практиковать.

— Можно и на улице поставить.

— Конечно. Все-таки у нас Министерство спорта, и мы своим примером должны показывать, что такое активный образ жизни.

— Приглашайте нас, в ТАСС тоже есть стол для настольного тенниса. И в обеденный перерыв он никогда не пустует. Пара на пару играем.

— Почему-то сразу вспомнился фильм «Самая обаятельная и привлекательная», где героиня Муравьевой в настольный теннис играет.

— Точно! К слову, о кино: фильмы, изобразительное искусство или музыка и книги — что вам сегодня помогает?

— Из всего названного я люблю все, но сейчас в основном это чтение. Одна из книг — по истории и проблемам олимпийского движения «Олимпийский ренессанс» Майкла Пейна. Это анализ коммерциализации олимпийского спорта и вызовов олимпийскому движению в конце 1990-х — начале 2000-х годов в связи с падением внимания к олимпийскому движению и последовавшему за ним благодаря маркетингу росту его популярности. Сейчас в развитии олимпийского движения тоже сложный период, и он связан с взаимодействием с партнерами, с возможностью присутствия на стадионах зрителей.

Еще одна интересная книга, которую я сейчас читаю, — «Лагом» шведской писательницы Элизабет Карлсон. Это слово — «лагом» — трудно перевести, но в целом оно означает гармонию. Причем гармонию во всем — в работе, в обстановке квартиры, это о комфортной среде, которая позволяет максимально себя реализовать. У шведов такое восприятие, что работа — для жизни, а не жизнь — для работы. Желание построить карьеру понятно, но это ни в коей мере не должно быть в ущемление внутреннего мира человека, его базовых ценностей. Это же касается и отношения к природе, к пище, ко всему. Гармония и комфорт, которые не нарушают гармонию и комфорт другого человека, простота и минимализм, которые позволяют человеку быть счастливым.

— Сейчас говорят о том, что после пандемии мир изменится, что мир станет более человечным, более внимательным к тому, что он делает, друг к другу. Честно говоря, немного в этом сомневаюсь. Как вы на это смотрите?

— Считаю, что бытие определяет сознание. Наверное, мир действительно изменится, изменятся отношение, формы ведения бизнеса, формы коммуникации, возможно. Если касаться спортивной сферы, возможно, изменятся какие-то правила соревнований. Но что касается отношения людей друг к другу — изменится и это, но ненадолго. В человеческой природе заложена быстрая адаптация — как к хорошему, так и к негативному, в том числе и последствиям происходящего. Говорят же, время лечит, человек привыкает.

Чего я опасаюсь, так это возникшего страха незащищенности. Раньше мы были свободны в передвижениях, в полетах. Нас практически ничего кроме визового режима не ограничивало. Все остальное мы могли себе позволить с учетом экономических возможностей.

Но сейчас есть страх того, что в любой момент может что-то случиться и человек останется незащищенным. Это страх природный, это инстинкт самосохранения, который может опосредованно влиять на поведение, принимаемые решения.

— Спорт в этой ситуации будет неминуемо страдать. Тем более международный спорт.

— Он уже страдает. Ведь спорт — это не только соревновательная деятельность. Это и болельщики, и те, кто обеспечивает само это действо. Это и тренеры, и реклама, и телевидение, и бизнес. Утрата возможности проведения соревнования — неважно какого уровня, Олимпийские игры или чемпионат России, — влечет негативные последствия в той или иной мере. Вновь выстроить этот механизм будет сложно, ведь спорт — это и производство инвентаря, и деятельность спортивных школ, тренировочных баз, госфинансирование, партнерские отношения. Всю эту мозаику нужно будет выстраивать снова, и делать это будет достаточно сложно.

— Система госфинансирования спорта сохранится?

— Госфинансирование сохранится, деятельность госучреждений, безусловно, продлится — и на федеральном, и на региональном уровне. Риски будут минимизированы, и наши тренеры и спортсмены будут защищены. Минспорт будет продолжать финансировать централизованные спортивные соревнования, УТС, зарплаты спортсменам и тренерам. Но в целом, конечно, сфера очень пострадала, и в дальнейшем это будет как-то сказываться.

— Собирать по кусочкам отрасль придется всем миром. Если у одной страны это будет получаться, а у другой — нет, нашей отрасли не выбраться.

— Я не беру государственную систему сейчас. Посмотрите, что происходит с профессиональными клубами — это серьезная история, и ясного выхода из этой ситуации я пока не вижу. В значительной мере профессиональный спорт был завязан и на государственном финансировании, и на поддержке партнеров бизнеса, а он сейчас тоже серьезно пострадал. Поэтому повторю — потребуется время. И возможное изменение модели проведения соревнований, переформатирование всей политики.

— На фоне происходящего вся история под названием «РУСАДА против WADA», или, если угодно, «WADA против РУСАДА» как-то померкла и ушла на задний план. Но вопрос-то остался открыт. Что дальше?

— Если отвечать коротко — на ситуацию смотрю с надеждой и верой в то, что судьями будут приняты во внимание юридичесчкая позиция и правовые доводы адвокатов, представляющих интересы РУСАДА и Олимпийского комитета России, что будут приняты адекватные и взвешенные решения. Ситуация нестабильности международного спортивного движения тоже каким-то образом может повлиять на принятие решений. Но гадать, чем это закончится, сложно, остается только ждать.

— Минспортом разработан план «по возвращению к нормальной жизни». Что он включает в себя? Как его воспринимают федерации — у вас хорошо налажен контакт?

— Этот план прежде всего — результат коллективной работы с участием федераций, наших специалистов, руководителей спорта в регионах. Я не предлагаю этот план как панацею, как идеальную модель перестройки в связи с тем, что жизнь скоро войдет в нормальное русло, я надеюсь. Основной вопрос в том, чтобы как можно быстрее наладить тренировочный процесс. Это наше видение. И это связано прежде всего с изменением календаря соревнований — весь тренировочный процесс сориентирован на него.

Решений со стороны международных федераций пока нет. И наши федерации пока не могут предоставить нам эту информацию. Поэтому закладываются некие люфты по времени. Но порядок мы хотим определить такой — как только заканчивается этап, связанный с самоизоляцией, мы будем рекомендовать регионам содействовать спортивной сфере в постепенном выходе из этого кризиса. В каждом из регионов президент определил полномочия и ответственность руководителей субъектов за ситуации в регионах. Они в разное время вошли в историю, связанную с пандемией, по-разному будут и выходить.

— Что нам говорит международный опыт?

— Некоторые страны уже преодолели пиковые значения заболеваемости, и там разрешают тренировки на определенной дистанции. Это тренировки малыми группами с активностями на улице. Мы не рассчитываем, что вернемся к централизованной подготовке сборных очень быстро — она предусматривает приезд спортсменов из разных регионов. Хотя в плане такой алгоритм прописан с необходимостью тестирования сначала в регионе, потом на месте проведения сборов и создания некой зоны обсервации, чтобы минимизировать риски повторного заболевания.

План во многом будет опираться на рекомендации Роспотребнадзора. Мы написали им письмо с тем, чтобы получить от них порядок действий в нашей сфере при снижении требований к режиму самоизоляции. Потому что мы понимаем — есть специфика отрасли, специфика работы наших учреждений. Их рекомендации будут в основе, и уже во взаимодействии с федерациями, когда получим планы, будем предлагать варианты начала работы на уровне регионов. В рамках региональных центров, спортивных школ. Затем постепенно подойдем к возможности проведения централизованной подготовки.

Федерациям надо понимать, к чему мы готовимся. Какого плана будут сборы. В каком количестве спортсмены будут в них участвовать. С каждой федерацией мы обсуждаем это индивидуально — есть определенная специфика. Спортивным гимнастам нужен зал, пловцам, синхронисткам, прыгунам в воду — бассейн и так далее.

— Вот же единоборствам повезло — им много не надо, они и на траве бороться могут. Была бы возможность.

— Сейчас продолжают активно работать представители практически всех видов спорта. Самое главное, чтобы было единое осознание необходимости этот период преодолеть. Быть солидарными.

— Что бы вы сказали спортсменам, окажись они сейчас перед вами? И прежде всего тем спортсменам, которые в этом году не попали на Олимпиаду.

— Сказал бы, что всегда отличительной чертой спортсменов были самодисциплина, вера в победу, умение преодолевать трудности и необходимость продолжать трудиться в любых условиях. Любая сложность делает человека сильнее. Я бы порекомендовал им воспринимать этот вызов, эту сложную ситуацию как необходимость преодоления. Если мы это сможем сделать, если сделаем это вместе, мы будем еще больше друг другу доверять. Мы будем себя уважать за эту победу над собой. И во многом это будет важным фактором будущих побед на спортивных аренах.

— А что со студенческим спортом?

— Все то же. Вузы перешли на дистанционное обучение, все соревнования отменены. Хотя в режиме видеоконференций мои коллеги проводят общение. Планируем, что будут созданы новые модели развития студенческого спорта. В частности, мы предлагали создание центров подготовки студенческих сборных команд на базе федеральных университетов. Надеюсь, что студенческий спорт как активно развивающаяся часть общего спортивного движения будет содействовать нашим спортивным успехам. В том числе олимпийским.

Но основная задача его остается прежней — доступность и возможность для студентов еще более эффективно осваивать образовательные программы, если говорить чиновничьим языком. Потому что когда человек здоров, у него гораздо больший потенциал и возможности проявить свои внутренние и интеллектуальные способности реализовать себя в различных областях деятельности. И студенческий спорт должен решать именно эти задачи. Мы работаем во взаимодействии с Министерством образования. Спорт — важная составляющая образования.

— А что с нацпроектами? Там как раз переплетаются сферы работы сразу нескольких ведомств.

— Приоритеты несколько сдвигаются в связи с нынешней ситуацией. Но творческое взаимодействие не останавливается — мы продолжаем отрабатывать и межведомственные программы, принятые в прошлом году. Периоды сложности еще более сближают людей, убирают необходимость излишних протоколов. Я это вижу и на примере работы правительства, как работают мои коллеги здесь, в министерстве. Люди понимают — времени на лишние разговоры, на выяснение, кто тут важнее или сильнее, нет. Здесь важен результат. И это тоже должно быть очень важным уроком, как люди преодолевают такие периоды.

— В 2023 году нас, надеюсь, ждет Универсиада в Екатеринбурге. Мы будем к ней готовы? Мы будем готовы провести все соревнования, которые уже запланировали? Возможно, их придется организовывать уже в ситуации экономического кризиса.

— Надеюсь, что не будет негативных изменений в процессе подготовки к Универсиаде. Все запланированные на нее средства фактически подтверждены. Продолжается работа по строительству объектов. Безусловно, экономика в значительной мере повлияет на коррекцию программы проведения, но не с точки зрения количества видов спорта или построенных объектов. Речь, возможно, будет идти о масштабе праздника как такового.

С другой стороны, три года — это достаточно большой период. И надеюсь, что и региональные руководители, и федеральные — и Министерство спорта в первую очередь — сделают все необходимое. Ведь это будет первое мультиспортивное крупное мероприятие на территории России после этого кризиса. Да, будут чемпионаты мира по разным видам спорта, но такое крупное действо будет впервые. В нем, надеюсь, примут участие представители 150 стран и порядка 10 тыс. участников.

Конечно, это в определенной мере вызов. Мы работаем — и FISU (Международная федерация университетского спорта — прим. ТАСС), и оргкомитет внимательно подходят к вопросу финансирования, и к вопросам временных параметров подготовки к Универсиаде. Пока у меня нет сомнений, что все состоится. И мы еще раз, наверное, продемонстрируем, что готовы и умеем преодолевать сложности.

— Коли уж заговорили о финансировании, может ли финансирование спорта измениться? Чего мы можем ждать? Кому начинать волноваться?

— Серьезные волнения у профессиональных лиг — это и хоккей, и футбол, и в определенной мере волейбол. Это связано с таким многосторонним финансированием и со стороны государства, и со стороны бизнес-сообщества. Что касается календаря соревнований, тоже могут быть какие-то изменения, связанные с его оптимизацией.

Если говорить о деятельности госучреждений — образовательных, детских школ, то надеюсь, что серьезных изменений, связанных с экономическими рисками, не будет.

Что касается сборных команд и оплаты работы тренеров сборных, думаю, мы выдержим эту же позицию — не будет никаких изменений. Но про количество проводимых соревнований нужно будет серьезно подумать. Повторяю, все зависит от общей экономики. Наш бюджет сейчас определяется ситуацией, связанной с коронавирусом, с отчислениями в резервный фонд правительства. Это сейчас главная задача. Но когда начнет решаться вопрос планирования на следующие годы, тогда уже будут реальные цифры и реальные риски.

— Возвращаясь к хоккею и футболу — их раздутые зарплаты на этом фоне не вызывают вопросов?

— Вопрос оплаты труда тренеров и спортсменов в профессиональных клубах решает их руководство — мы не имеем возможности это регламентировать. Но, наверное, они пострадают — весь бизнес и организация деятельности профессиональных клубов сейчас в значительной зоне риска.

— Продолжая тему бизнеса, хочу спросить — что сейчас ждет государственно-частное партнерство? Вы не опасаетесь, что бизнес может отвернуться от отрасли?

— Мы проводили отдельную встречу с представителями государственно-частного партнерства. Был налажен диалог, и они участвовали в нашей встрече с Общественным советом Минспорта, встречались и отдельно. Выслушали все их рекомендации.

Думаю, этот вопрос сейчас приобретет еще большую актуальность. И он является одним из приоритетных в рамках нашей «Стратегии» на период до 2030 года. Сфера спорта, как я неоднократно говорил, очень многогранна. И она требует интеграции и госструктур, и бизнеса, и образовательного сообщества. Потому что фактически это продукт, который должен быть интересен всем. И с точки зрения конечного продукта, и с точки зрения самого процесса.

Это сложный период. И мы очень активно взаимодействуем и с фитнес-сообществом, оно серьезно пострадало. Надеюсь, что мы будем искать и найдем в итоге механизмы по продолжению этой работы.

— В полной ли мере было задействовано наследие чемпионата мира по футболу до начала ситуации с коронавирусом? И что со всем этим будет дальше?

— Модель организации деятельности всей инфраструктуры, подготовленной к чемпионату мира, работала достаточно эффективно. Что касается нынешних перспектив — вопрос достаточно сложный. Наверное, немного снизится и покупательная способность у граждан. И в связи с этим интерес к зрелищам, к спортивным зрелищам может упасть. Хотя русская душа настолько непредсказуема…

Все это — вопрос эффективного менеджмента. Внимательного взаимодействия региональных руководителей и руководителей этих объектов. Вопрос планирования деятельности.

— До 30 апреля оргкомитет российской части Евро-2020 должен был отправить в УЕФА правительственные гарантии проведения турнира.

— Со стороны Минспорта сделано все необходимое, гарантии подтверждены и были направлены.

— Есть ли уверенность, что к моменту проведения турнира в 2021 году готовность российской стороны будет на сто процентов?

— Уверенность есть. Абсолютная. Фактически мы были готовы к проведению чемпионата в 2020 году. Поэтому коллектив работающей команды сохранен с учетом приобретенного им огромного опыта. Так что сомнений нет.

— Подведите, пожалуйста, первые итоги своей работы.

— Есть желание и готовность дальше работать. Команда министерства уже сформирована, и она активно и профессионально себя проявила за эти три месяца, реагируя на вызовы с этапом пандемии. Мне очень радостно, что есть хорошее взаимодействие с Олимпийским комитетом России, с федерациями, с регионами. Потому что основная задача для министерства — это координация деятельности по реализации государственной политики в сфере спорта вместе с названными партнерами.

Мне важно, что мы сумели где-то продолжить, а где-то и усилить это взаимодействие. Налажен диалог со всеми федерациями. Мы проводили видеоконференции со всеми регионами, с руководителями региональных спортивных ведомств. Мы видим понимание и желание работать. Как итог, я считаю, пройдет предварительный этап анализа и планирования деятельности на будущее. Будем верить, что дальше будем активно продолжать работать.

— Какими пятью существительными вы охарактеризовали бы свои первые дни на посту министра?

— Желание, вера, солидарность, удача, команда.

текст: Вероника Советова, ТАСС
фото: Сергей Карпухин/ТАСС
2 мая 2020 года

4 мая 2020